Исторический

Начало Архиепископии

8 февраля (26 марта по ст. ст.) 1921 г. патриарх Московский и всея Руси Тихон (канонизирован в 1989 г.), издал два декрета (№ 423 и 424), согласно которым архиепископу Евлогию (Георгиевскому), находившемуся на то время в эмиграции, вручалось архипастырское попечение о всех русских приходах Западной Европы. Это постановление находились в соответствии с предыдущим решением Высшего Церковного управления юго-востока России, который был ответственен за церковное устройство территорий свободных от оккупации Красной Армией, а также территорий, потерявших связь с московским патриархатом, находившемся на то время под давлением власти большевиков. Вскорости архиепископ Евлогий получает от митрополита Вениамина Петроградского письмо о том, что ему передана архипастырская ответственность за приходы Западной Европы, находившиеся до этого в юрисдикции митрополита города Санкт-Петербург (в последствии Петроград).

Можно сказать, что отсюда берёт своё начало наша пространная Архиепископия, получившая такое наименование уже значительно позже, при архиепископе Георгие (Тарасове). Архиепископия, образовавшаяся по причине политических пертурбаций Восточной Европы начала ХХ века, не только объединила десятки тысяч беженцев из Русской Империи и их потомков, но и имела большое культурное и религиозное влияние, распространившиеся далеко за пределы православной западноевропейской диаспоры.

В течение ХХ-го и последующего ему ХХI-го веков Архиепископия будет играть роль не только духовной пристани для тысяч верующих, оказавшихся на бурных перекрёстках и распутьях истории, но и особого культурно-духовного моста, который был необходим для многих сотен мужчин и женщин, принадлежащих культуре Западной Европы и пожелавших принять Православие, вступить с ним в продуктивный диалог, или же просто движимых интересом к малоизвестной им вере и культуре. Архиепископия внесёт не только большой вклад в особую и величественную историю Русского Зарубежья, но и обогатит историческое наследие и культуру Франции, Германии, Англии, стран Бенилюкса, Италии, Скандинавии. Пастырское служение в трудных, порой невыносимых условиях, сохранение исторических памятников, исследования в области научных изысканий и высшего образования, открытый диалог с представителями иных христианских конфессий, как католических, так и протестантских, издание различных трудов в области культуры, авторы которых давно уже приобрели известность – всемирно известные архитекторы, художники, композиторы, музыковеды, писатели, историки, философы, профессора и богословы, трудившиися для блага Архиепископии, её приходов и учреждений – всё это всего лишь вершина айсберга, небольшая часть великой и богатой, столетней истории нашего диоцеза.

Гражданская война в России

Особый исторический контекст

Между 1917 и 1922 годами три миллиона беженцев нашли своё прибежище в Западной Европе, спасаясь от нового советского режима (основная волна эмиграции пришлась на период между 1919 и 1920 гг.).

Часть из них оказалась в вынужденной эмиграции по причине изменения границ (после приобретения некоторыми государствами независимости, входившими до 1918 г. в Российскую империю), стратегического расположения антибольшевистских войск (так называемая «Белая Армия») вне границ своего государства, оказавшихся там или по исходе, или по причине бывшего пограничного расположения. Все эти эмигранты – русские, украинцы, белорусы, коренные сибирские народности, кавказцы, а также представители многих других народностей огромной Империи – представляли собой самые разные социальные слои общества и имели различные политические взгляды. Тем не менее все они считались политическими противниками советского режима и потому были преследуемы Красной Армией и Чека (бывшее название КГБ). Среди них была и элита больших городов и провинций, дворянство и купечество, буржуазия и фабриканты, также многочисленные представители казачества, зажиточного и бедного крестьянства, восставших против красноармейских экспроприаторов, простые солдаты, добровольцы Белой Армии, мелкие чиновники. Представители и служители религии были особо преследуемы большевиками в России: начиная с самых первых месяцев Октябрьской революции вплоть до конца 30-х годов имели место массовые казни и депортации в концентрационные лагеря духовенства, монахов и монахинь, просто активных верующих. Все они были беспощадно гонимы. Духовенство и различные чины церковнослужителей находились под постоянным страхом смерти: алтарники, старосты, церковные сторожа, продавцы свечей, певчие.

Именно при таких исторических условиях около сотни священников и тридцать четыре епископа, избежавших арестов и массовых казней, оказались в эмиграции на Западе, в конце кровавой гражданской войны. Среди них был один из самых маститых архиереев Русской империи, бывший депутат Думы, архиепископ Евлогий (Георгиевский), временно окормлявший приходы Сербской Церкви в 1920 г., и неожиданно отрезанный от юга России, занятого Красной Армией в конце того же года. Все они должны были духовно окормлять русскую эмиграцию.

Первый массовый исход эмиграции был одним из самых важных и многочисленных. Впоследствии имело место ещё две волны эмиграции из России, переименованной впоследствии в СССР.

Вторая волна эмиграции была следствием Второй Мировой Войны. Около полумиллиона советских граждан стали носить, согласно терминологии Организации Объединённых Наций, аббревиатуру «DP» (Displaced Persons, с англ. «перемещённая личность»). Они были вынуждены искать спасения от нового сталинского режима, установившегося в странах центральной и восточной Европы. Практически все они были беженцами, блуждающими дорогами послевоенной Европы по причине бомбёжек, внезапного изменения линии фронта, бывшего сотрудничества с оккупантами, нахождения в лагерях военнопленных, освобождённых Западными союзниками, но не решившимися вернуться в СССР, поскольку там их ждал самый суровый приговор (сдавшиеся в плен, считались предателями). К этой волне эмиграции стоит добавить и многих лиц из первой эмиграции, бежавших из стран восточной Европы и Китая и спасавшихся от советских и маоистских преследований. Многие из них нашли убежище в Австралии или Калифорнии. Другие осели в Западной Европе.

«Третья эмиграция», или «третья волна» нарастала постепенно, начиная с 1974 г., после того как Брежнев, под давлением интернациональной общественности, главным образом американской, согласился ежегодно давать разрешение покинуть страну нескольким тысячам просителям виз (капля в море от общего числа), главным образом в Израиль. Согласно международному соглашению те, кто не желал принимать израильское гражданство, проходили через центр приёма беженцев, расположенный в Австрии, который отправлял их в Рим и его пригороды, где они временно проживали, ожидая согласия быть принятыми той страной, которую они сами выбрали. Архиепископия занималась духовным, и даже материальным обеспечением этих советских беженцев. Вплоть до распада СССР представители третей волны оседали в Париже и в странах Западной Европы, значительно пополняя ряды прихожан и членов Архиепископии.

Церковь в изгнании

В 1918 г, в самый разгар гражданской войны, Русская Церковь бывшей Российской Империи созывает Собор, который избирает своего предстоятеля, патриарха Тихона (Беллавина), тем самым восстанавливая патриаршество. Но деятельность патриарха была сильно стесняема советской властью. Становясь все менее и менее доступным, патриарх Тихон находился в вынужденной изоляции от мира и церковной иерархии (епископата), теряя возможность свободно передвигаться и издавать указы. В ноябре 1918 г. тринадцать епископов, находясь позади войск Белой Армии и не имея связи с администрацией патриарха, основали в Томске (Сибирь), «Высшее церковное временное управление». Именно по его образцу в мае 1919 г. в Ставрополе (Кавказ), на подконтрольных Белой Армии территориях было организовано «Высшее церковное временное управление юго-востока России».

2 октября (15 октября по ст.ст.) 1920 г. «Высшее церковное временное управление юго-востока России» (возглавляемое митрополитом Антонием (Храповицким) в Симферополе), назначает архиепископа Евлогия «ответственным за администрацию всех русских церквей Западной Европы в качестве епархиального епископа».

Эвакуация войск добровольческой армии c Крыма

Photo domaine public

В ноябре 1920 г. огромный флот, перевёзший около 200.000 беженцев, отплыл из Украины и регионов Дона и был принят в Константинополе союзниками, контролировавшими на то время Турцию. 19 ноября на одном из кораблей произошло собрание эвакуированных епископов, входивших в Высшее церковное временное управление юго-востока России, которое переименовывает данный орган в «Высшее церковное управление за рубежом». Это решение было одобрено патриархом Тихоном. К Высшему управлению со временем присоединились остальные русские епископы, занимавшие посты в Западной Европе.

8 апреля 1921 г. указами 423 и 424 патриарх Тихон подтверждает решение Высшего церковного управления в Крыму о назначении Высокопроесвященнейшего Евлогия главой русских приходов в Западной Европе и организовывает Временное управление русскими приходами в Западной Европе. Это огромная епархия включала в себя также и территории Центральной Европы.

После краткого пребывания в Германии Владыка Евлогий переносит место своего служения, а также центр епархии в Париж, в большую церковь, расположенную по адресу 12, Rue Daru. Это был храм бывшего русского посольства во Франции, ставший отныне соборной церковью.

Две основные черты, заповеданные митрополитом Евлогием, стали характерной особенностью Архиепископии: сохранение духовного наследия русского Православия в духе решений Поместного Собора в Москве 1917-1918 гг. (вместе с пастырской заботой об эмигрантах), и миссионерская деятельность в тех странах, где Архиепископии выпало находиться. Последнее подразумевало перспективу обновления и многообразия.

Несмотря на всевозможные церковно-канонические перипетии, выпавшие на долю Архиепископии, очень скоро стало ясно, что она является особым местом церковного свидетельства и православной миссии.

Даже если не забыть несколько известных личностей, остававшихся верными Московскому патриархату или «Русской Зарубежной Церкви» (от которой Архиепископия, к сожалению, была административно отделена), основная миссия Православия в западноевропейской диаспоре в первой половине ХХ века выпала на долю богословов, связанных с Институтом преп. Сергия в Париже, одним из основателем которого был митр. Евлогий. Эта богословская школа дала обильные плоды, формируя богословскую мысль в русле традиции парижского православия. Открытие в Нью-Йорке Свято-Владимирской Духовной Семинарии, приобретшей всемирную известность, также стало одним из важных результатов её деятельности.

«Парижская школа богословия» способствовала богословскому возрождению русской мысли и духовности, соответствующему духу и экклезиологии древних отцов Православия. Деятельность Института отвечала той широте и тому европейскому охвату, который был свойственен Архиепископии, столь многоэтничной и литургически многоязычной. Именно благодаря открытому и объединяющему духу, соответствующему заветам митрополита Евлогия, девизом которого можно считать изречение: «свобода духа в Церкви священна», многие члены Архиепископии, клирики и духовенство, принимали участие в плодотворных встречах представителей Православия с другими культурными этносами и христианскими конфессиями.

Почему столь долгое время связь с другими русскими церквями была прервана?

В ноябре 1921 г. Высшее церковное управление проводит Собор в Сремских Карловцах (царство Сербское, Хорватское и Словенское, будущая Югославия). Однако к разочарованию многих возлагаемых на него надежд, этот собор так и не смог стать объединяющим.

Высокопреосвященнейший Евлогий, вместе с немногими епископами выступил против подавляющего большинства, принявшего решение голосовать за крайнее политическое решение: требование восстановления русской монархии, в частности династии Романовых, и призыв к интернациональной войне с советским правительством. Проект восстановления монархии Романовых, по мнению митр. Евлогия, автоматически сталкивалася с трудностями династического кризиса, постигшего рассеянных по всему миру потомков царского рода. К тому же принятие линии чисто монархических взглядов шло в разрез с мнением многих членов Церкви, не придерживающихся именно этой политической идеологии. Среди последних было не только немало духовенства, но и военных предводителей Белого движения. Принимая такое решение, Церковь подвергалась опасности потерять огромное количество своих членов. Ещё более серьёзные последствия для Церкви имел бы её призыв к эскалации военных действий. По мнению Владыки Евлогия и меньшинства, поддержавшего его, это привело бы к неизбежным человеческим смертям и потерям. И если сейчас призыв к военным действиям против террористического государства, проводящего планированную политику геноцида может казаться единственно здравым решением, то тогда, в 1921 г., когда подорванные силы Белой Армии поддерживались ведущими политическими силами только на словах, но не на деле, когда западные политики один за другим спешили признавать советское государство, призыв Церкви к военным действиям мог иметь непоправимые и фатальные последствия, одним из которых была бы опасность для жизни тысячи верующих и духовенства, оставшихся в России, и прежде всего самого патриарха Тихона, оказавшегося заложником в руках советского режима. Решения Карловацого Собора действительно послужили прямым поводом к немедленному усилению гонений на Церковь в России со стороны советского режима.

5 мая 1922 г. патриарх Тихон подписал указ, согласно которому он аннулировал деятельность Высшего церковного управления, и передал всё церковное управление в Западной Европе митрополиту Евлогию. То большинство епископов, духовенства и мирян, которое проголосовало за решения Карловацкого Собора решило, что патриарх Тихон потерял свободу выражать своё мнение, и потому ими было организовано новое церковное объединение «Русская Церковь за Рубежом». И хотя отношения ново-организованной Церкви с митрополитом Евлогием были крайне трудными, последний делал всё от него возможное, чтобы не потерять связь с Русской Зарубежной Церковью. Он вовсе не стремился навязать свой авторитет тому духовенству, которое поддерживало Зарубежную Церковь. В то де время, имея очень трудные и натянутые отношения с Москвой и её предстоятелем, митрополит Евлогий, в то же время, старался изо всех сил сохранить связь с Матерью-Церковью, понимая, что приемник патриарха Тихона митрополит Сергий (Сатрогородский) также был сильно ограничен советским режимом как в свободе передвижения, так и в свободе издания церковных указов и распоряжений. В 1927 г. митрополит Евлогий был окончательно осуждён Зарубежной Церковью, как зашедший очень далеко в отношениях с Москвой. В 1930 г. митрополит Сергий, безусловно под давлением советского режима, «низложил» митрополита Евлогия за то, что тот принял участие в интернациональном движении, осуждающем гонения христиан в России. Этот указ был тут же опубликован и распространён в советской прессе, где митрополит Евлогий был представлен как совершивший антисоветский враждебный поступок.

В таких трудных условиях, во избежание канонического непризнания, Архиепископия митрополита Евлогия попросила защиты у «первого среди равных» предстоятелей Православных Церквей – патриарха Константинопольского. Таким образом 17 февраля 1931 г. вселенский патриарх Фотий II принял диоцез Высокопреосвященнейшего Евлогия в лоно Вселенского патриархата, придав ему статус временного экзархата. В то же время митрополит Евлогий сказал: «мы ни в коем случае не стремимся к разделению, мы не отделяем себя от русской Матери-Церкви». Архиепископия находилось в Константинопольском патриархате под разными наименованиями. Согласно решению большинства членов духовенства и церковных советов, в 2019 г. Архиепископия приняла решение присоединиться к Московскому патриархату.

Несмотря на разделения, Архиепископия всегда поддерживала молитвенное общение и дружеские связи как с членами Московского патриархата, так и в Зарубежной Церковью. Митрополиты Евлогий и Антоний (Храповицкий) даже однажды организовали встречу, на которой заключили договор, пытаясь восстановить официальные взаимные связи. Сербская Церковь (где были предприняты большие усилия по воссоединению) и Церковь Иерусалима всегда играли объединительную роль. Благодаря этим патриархатам разъединённые ветви русского Православия могли общаться друг с другом. Имели место многие совместные служения между епископами Архиепикопии и Зарубежной Церкви, или Архиепископии и Московского патриархата. Многие известные прихожане Московского патриархата и Русской Церкви за Рубежом способствовали миссии Архиепископии, становясь членами её учреждений. Юношеские организации были местами общения и дружбы прихожан разных юрисдикций (РСХД собирало молодёжь Архиепископии и Московского патриархата, Витязи – молодёжь Архиепископии и Зарубежной Церкви, но позже, с 1980-х годов, и юношество Московского патриархата). Эти ассоциации также были местом встречи духовенства разных юрисдикций.

Все эти отношения хотя и имели иногда официальный характер, практически всегда были лишены официоза, и были полны самых чистосердечных чувств и взаимного уважения. Личные дружественные отношения между клириками или мирянами длились годами, часто воплощаясь в общие проекты (гуманитарные, культурные, образовательные). Бесчисленные семейные и дружественные связи и отношения сглаживали различия юрисдикций. Организация праздников, образовательных мероприятий и иных культурных встреч всегда была моментом неформального единства, или по меньшей мере открытого диалога.

Три юрисдикции наконец-то обрели полное единство. В 2009 г. к Московскому патриархату окончательно присоединилась Зарубежная Церковь, а в 2019 г. – Архиепископия.

Архиепископия в XXI веке: миссия в новом мире

Глобализация, контакты между Западной Европой и славянскими странами Восточной Европы, трансформация общества Западной Европы, вызванная этнической и религиозной диверсификацией (результат наплыва эмигрантов Африки и Азии) – все эти причины, вызвавшие ускорение процессов изменения социума, ставят перед Архиепископией задачи, которых не было в 1930-х годах (когда русским эмигрантам приходилось адаптироваться с совершенному новому для них обществу и культуре), и которые отличаются от духа 1960-х и 1970-х годов, когда вставал вопрос об адаптации детей эмигрантов ко всё ещё сильно католическому и протестантскому обществу (эмигранты из стран Магриба, субтропической Африки и других более отдалённых стран тогда ещё не внесли перемены в общество Западной Европы).

Но и в XXI веке наряду с массовым прибытием русскоговорящих и других славянских эмигрантов (осевших здесь, или временно выдворенных из своих стран), или же просто туристов, имеет место также и обращение в Православие представителей многих иных культур и народов (даже принимающих иногда священный сан). Всё это заметно пополняет приходы не только Архиепископии, но и иных православных митрополий Западной Европы, ставя перед Архиепископией новые задачи и побуждая её находить новые ответы.

На данное время Архиепископия – это церковный округ, присоединённый в Московскому Патриархату, имеющий при этом широкую автономию – не только богословскую, литургическую и пастырскую, но и административно-финансовую. Благодаря этому Архиепископия обладает всем необходимым для продолжения своей миссии, выполняемой ею с самого начала своего существования: свидетельствовать о Православии здесь и сейчас, а также трудиться для единства и блага этого мира, «дабы мир поверил». Имея такую базу и такую перспективу своей деятельности, Архиепископия, несмотря на трудности главным образом геополитического характера, готова сотрудничать для развития всякой инициативы и любого начинания в области развития канонического статуса поместного Православия, уважая, при этом, общепринятую православную экклесиологию.

Помимо этого, находясь там, где Православие представляет собой меньшинство, Архиепископия свидетельствует о Православии при полном уважении к идентичности местных христианский конфессий и культур, являющихся наследницами иных духовных и богословских культур. Таким образом общины Архиепископии устанавливают и поддерживают дружеские связи с общинами иных христианских конфессией, которые иногда помогают и поддерживают их. Часто, по примеру митрополита Евлогия, они участвуют в экуменическом диалоге, в общих молитвенных встречах о христианском единстве, устанавливают дружеские отношения и братскую связь с иными приходами, трудясь, при этом, на благо окружающего общества.